Привет.
Итак. Я сломалась.
Вчера произошло что-то, и это что-то меня напугало до одури.
Я больше не строю из себя взрослую и сильную, в коей нуждается моя милая.
Или уже не нуждается.
В любом случае, она сказала, что так будет лучше и что она справится сама. Я думала, это больно, но нет. Вчера было намного больнее.
«—Но вот мой диссонанс когнитивный уже крест поставил на нормальном состоянии.
—Катализатором стала я, да?
—Катализатором стало мое ложное представление о тебе.»
«—Такой, которую я себе нарисовала, причем зря, ты не сможешь быть.
—Но ведь я была, разве нет? Твоя поэма—ложь обо мне?
—Значит, мне свойственно заблуждаться и витать в облаках. Зря.
Доброй ночи, отдыхай.»
Я не сомкнула глаз до шести утра. Писала стихотворение, которое потом ей не понравилось. Оно и понятно.
Я думала, что это конец. Хотелось метаться из стороны в сторону, кричать и материть весь мир. Но я продолжала сидеть на холодном кафеле в ванной комнате и строчить, строчить.
Она ответила в 10:03. И в отчаянии я задала ей вопрос:
«— Вопрос, не выходящий у меня из головы уже часов восемь.
Если бы сегодня рано утром меня не стало, ты бы жалела?
Без шуток, это действительно волнует меня.
Я просто думала тогда, что умру. Было страшно. И я подумала об этом и решила спросить. Хуже ведь уже не станет.
—Мне бы тоже не особенно долго осталось.
—По-прежнему не видишь смысла без меня?
Или дело в другом?
—А какой смысл может быть без тебя?
—Значит, все еще любишь? Пусть я даже не такая, какой ты меня рисовала?
—Конечно.Мое отношение к тебе - не то, что может в один день взять и пройти бесследно.»
Не знаю, чему верить. Она все реже называет меня как-то по-особенному, реже говорит о своих чувствах, но все чаще использует слова «наверное» и «должна». Чаще говорит, что не знает, сколько еще выдержит.
Я больше не буду пить. Вообще. И попробую бросить курить. И седативные засуну подальше в ящик.
Потому что виновата во всем этом я. И только я.
Итак. Я сломалась.
Вчера произошло что-то, и это что-то меня напугало до одури.
Я больше не строю из себя взрослую и сильную, в коей нуждается моя милая.
Или уже не нуждается.
В любом случае, она сказала, что так будет лучше и что она справится сама. Я думала, это больно, но нет. Вчера было намного больнее.
«—Но вот мой диссонанс когнитивный уже крест поставил на нормальном состоянии.
—Катализатором стала я, да?
—Катализатором стало мое ложное представление о тебе.»
«—Такой, которую я себе нарисовала, причем зря, ты не сможешь быть.
—Но ведь я была, разве нет? Твоя поэма—ложь обо мне?
—Значит, мне свойственно заблуждаться и витать в облаках. Зря.
Доброй ночи, отдыхай.»
Я не сомкнула глаз до шести утра. Писала стихотворение, которое потом ей не понравилось. Оно и понятно.
Я думала, что это конец. Хотелось метаться из стороны в сторону, кричать и материть весь мир. Но я продолжала сидеть на холодном кафеле в ванной комнате и строчить, строчить.
Она ответила в 10:03. И в отчаянии я задала ей вопрос:
«— Вопрос, не выходящий у меня из головы уже часов восемь.
Если бы сегодня рано утром меня не стало, ты бы жалела?
Без шуток, это действительно волнует меня.
Я просто думала тогда, что умру. Было страшно. И я подумала об этом и решила спросить. Хуже ведь уже не станет.
—Мне бы тоже не особенно долго осталось.
—По-прежнему не видишь смысла без меня?
Или дело в другом?
—А какой смысл может быть без тебя?
—Значит, все еще любишь? Пусть я даже не такая, какой ты меня рисовала?
—Конечно.Мое отношение к тебе - не то, что может в один день взять и пройти бесследно.»
Не знаю, чему верить. Она все реже называет меня как-то по-особенному, реже говорит о своих чувствах, но все чаще использует слова «наверное» и «должна». Чаще говорит, что не знает, сколько еще выдержит.
Я больше не буду пить. Вообще. И попробую бросить курить. И седативные засуну подальше в ящик.
Потому что виновата во всем этом я. И только я.